Поезд из Нового Оптэина в Восточный город. Вечер, приблизительно 18:30.

 
  Колеса поезда мерно отбивали свой незаурядный ритм. За окном вечерело – силуэты деревьев становились все более угрюмыми, а где-то далеко за ними солнце грозилось нырнуть за горизонт, прощаясь с этой половиной Земли кровавыми тонами, небрежно и экспрессивно размазанными по небу. Там в вышине ни единого облака. Так ясно и чисто, казалось, уже давно не было. Будь человек на то способен, Александра с радостью вспорхнула бы в это бескрайнее алое море. Летний теплый ветерок приятно играл бы ее волосами, а свежий, никем не тронутый на такой высоте, только ее личный воздух наполнял бы легкие. Где-то рядом непременно бы были птицы… 
  Девушка и сама не заметила, как уже минут пятнадцать завороженно смотрит в небо, словно маленький ребенок, примкнув к окну. Даже рот приоткрыла, как это делают дети, когда не в шутку заинтересованы чем-то. Оставалось только с ногами залезть на сидение. Тогда она бы точно привлекла еще больше внимания. Ее присутствие в вагоне и так вызывало неоднозначную реакцию окружающих: многие по ошибке воспринимали ее за ишваритку. Девушка привыкла к тому, что люди с опаской и призрением посматривают в ее сторону. Однако этих недалеких личностей обычно охлаждало то, что одета Александра была совсем не в лучших традициях Ишвара, вела себя расковано и просто, как любой другой аместриец, и, конечно же, самый весомый довод – серебряные часы, которые девушка показательно крутила в руках. Да, часы, как правило, были основным аксессуаром ее наряда, когда дело доходило до таких вот путешествий. Их необходимо было держать на видном месте, постоянно демонстрируя особенно нервозным пассажирам, как гарант их безопасности. Однако даже подобный подход не всегда спасал: за эту поездку к ней уже пару раз приставали с претензией «а не украла ли она у кого сей удостоверение». Приходилось объяснять непонятливым людям, что есть такой алхимик в стране, Жизнекрадущим зовут, что он альбинос, и ему неприятно, когда в эту его особенность тычут пальцем. Благо Рэй не давал барышне продемонстрировать, почему этого алхимика зовут Жизнекрадущим, иначе шуму бы было много.
  Алекс оторвала взгляд от неба, усаживаясь ровно. Напротив нее неизменно сидел Рэймонд, но созерцать его унылое лицо было неинтересно. Похоже, парню надоели пустые разговоры, ибо на вопросы алхимика отвечал он неохотно и односложно. Посему девушка стала искать в своем окружении другой интересный объект. Ехать еще долго. Дверь, соединяющая вагоны, открылась, и из-за нее показались двое мужчин. Обоим было лет за тридцать, одеты вроде и прилично, но в то же время как-то неряшливо, без вкуса. У одного лысина и компенсирующие ее пышные усы. Другой рыжеватый, лицо не то в веснушках, не то еще чего, словом, рябой какой-то. Скептически оглядев вошедших, девушка цокнула языком и снова отвернулась к окну, продолжая краем глаза наблюдать за этими двумя. Не нравились ей люди такого типа. Сложно сказать, на основе чего она отделяла их от остальных, но не напрягаться в их присутствии было сложно.
  Те двое подошли к мужчине, что читал газету, и негромко, так, что с места Алекс расслышать слов было невозможно, о чем-то спросили. Тот слегка удивился, а после неуверенно кивнул в сторону О’Бёрн. Двое также тихо поблагодарили пассажира, а дальше Алекс сочла правильным отвести глаза, обдумывая, насколько велика вероятность, что пассажир с газетой указывал на женщину с семилетним ребенком, сидящей позади нее. «Зараза», - про себя выругалась девушка. – «Не люблю, когда столь внушительные парни ищут со мной встречи». Может, эта дама приходится кому-то из них женой, не сообщившей мужу, что на выходные уезжает к матери? Тогда ревнивый муж вполне мог бы вот так вот разыскивать ее по всем вагонам…
  - Рэй… - негромко окликнула адъютанта Алекс, - мне не нравится, как тот дядечка тычет в меня пальцем. Боюсь, скоро у нас с тобой появится по кавалеру. Твои предложения?