Что-то нестерпимо-яркое вспыхнуло и обступило белоснежной пустотой. Эд рефлекторно зажмурился. Поднял руку, чтобы прикрыть лицо. Ныли глаза, а уши заложило смутно знакомым гулом. Уже сейчас парень скорее интуитивно понял, чем осознал, где находится. Оба раза, что был тут, внутри всё тревожно обмирало и сжималось, как в предчувствии дурного. Так же было и теперь.
Эдвард медленно опустил руку, пытаясь проморгаться. Он даже не удивился, когда увидел их: большущие Врата, украшенные Древом Жизни, и въедливую надпись "Adonai" в нижней сфире. Эд хорошо запомнил её ещё с первого визита сюда.
А потом появился Он. Окружённый тёмной мерцающей аурой белый силуэт, скалящий зубы в жуткой улыбке. Алхимик бестолково моргнул, когда тот заговорил, и нахмурился, едва высокопарная речь смолкла. Соображалось медленно и страшно хотелось пить. Ответ на поставленный вопрос вышел коротким и отрывистым.
- Эдвард. Элрик.

Шестерёнки в голове потихоньку приходили в движение, механизм мышления ускорялся. Эд даже язвительно подумал, что кому-то здесь явно отшибло память. Но это скорее защитная реакция: Истина был одним из тех явлений, которые старшего Элрика по-настоящему пугали. Хоть сам в этом и не признается.
- Шестнадцать.

Первое, что может броситься в глаза при знакомстве с Эдвардом Элриком – его самоуверенная и немного наглая манера поведения. Он считает себя взрослым и самостоятельным и свою независимость старается подчёркивать. Пример тому – его ироничная фраза, брошенная полковнику Мустангу при одной из первых встреч: “Может, ещё хвостом повилять?” И не дай бог кому хотя бы вскользь отпустить наипрозрачнейший намёк о его невысоком росте – сразу теряет самообладание и в негодовании начинает вопить нечто нелепое, выставляя свою вспыльчивость напоказ. В общении не отличается элегантными манерами и может между делом вставить в речь то или иное молодёжное сленговое словцо. Но это не означает, что Эдвард не способен вести себя подобающим образом.
Как алхимик до мозга костей, эту науку любит всей душой и считает её своей неотделимой составляющей. Во время чтения незнакомой научной книги полностью погружается в себя и перестаёт реагировать на окружение. У него пытливый ум и всю сознательную жизнь парень стремится к изучению нового. Даже сейчас, когда спектр его знаний весьма и весьма обширен, он с тоской вспоминает постигшую Нину участь и думает, что всё-таки знает недостаточно. На примере Мартель ему точно известно: таким химерам можно помочь вернуть человеческий облик, и он надеется однажды научиться делать это самостоятельно.
Уже сейчас парень постепенно перерастает подростковый максимализм, когда кажется, что мир делится строго на белое и чёрное. Так, он отпустил Шрама с группой ишварцев, хотя тот успел убить не одного государственного алхимика. И точно так же он смог хотя бы отчасти, но довериться Страсти, когда та предложила ему свою поддержку. Но при этом не тешит себя совсем призрачными “А вдруг?” Пусть Лень и выглядела как его мать, пусть она и имела частички её воспоминаний, юноша ни на минуту не позволил себе усомниться в её жестоких намерениях относительно него и Ала.
Он не способен выражать эмоции словами, пока к тому не вынудит ситуация. Так было после первой встречи с Барри, когда он трусился и говорил Алу, как перепугался. Уже тогда он понял, что страх – его самая нелюбимая эмоция. Она естественна, как воздух, и зачастую совершенно не постыдна, но впоследствии он всеми силами попытается её не проявлять. То же самое касается такого проявления слабости, как слёзы. Пусть ревут дети и девчонки, а он - взрослый и мужественный, он сможет себя контролировать. Ну или хотя бы очень постарается. И не дай Истина кому застать Эда в дурном настроении. Он включает режим ворчуна и бухтит из-за каждой мелочи, а на замечания по этому поводу реагирует по-разному: либо затыкается и долго хранит хмурое молчание, либо начинает огрызаться.
Одно из самых его любопытных качеств: он не любит врать. Если по какой-то причине он не желает говорить правду – предпочитает сказать её не до конца. Поиграть словами, чтобы у собеседника создалось нужное впечатление, но не обманывать напрямую. Хотя исключения, конечно же, бывают.
Нельзя обходить стороною явные плюсы. Сама по себе история его жизни свидетельствует о чудовищной силе воли и целеустремлённости. К тому же, он довольно практичен. Да, автоброня постоянно ломается в драках, но в мирное время Эдвард тщательно за нею ухаживает, вовремя обновляет смазку и старательно протирает после принятия душа. В конце концов, от её безукоризненной работы зависит его жизнь. И из всех отелей города Эд предпочтёт не тот, что в центре и подороже, а тот, что ближе к вокзалу, пусть и похуже. Если, конечно, у него вообще имеется выбор.
Он имеет стремительное мышление, что позволяет находить лазейки к победе прямо во время схватки. Это нагляднее всего демонстрируется в стычках с Жадностью и Ленью. И наконец, Эд расположен к самоанализу и способен из ошибок прошлого сделать определённые выводы.
Несколько слов об убеждениях. Самое ключевое - атеист. Истина величает себя Богом, но после добавляет: “Я – это ты”. Старший Элрик видит в этом определённую трактовку: каждый человек должен самостоятельно вершить свою судьбу и не надеяться на помощь свыше.
Он глубоко уважает противоположный пол. Так уж вышло, что женщины, которых он знает достаточно хорошо – сильные духом люди и не единожды его выручали. Хотя при сём, несмотря на период полового созревания, Эд не проявляет к девушкам должного внимания. Убеждён, что сейчас просто не может позволить себе такую роскошь, как романтические отношения.
Не лишён человечности, но в свете последних событий жизни трудно сказать, насколько он ожесточился. Если убийство первого гомункула нанесло удар по нервной системе алхимика, то второго он уничтожил совершенно осознанно и без колебаний. И убил бы остальных, кого достал, не погибни сам. В пятой лаборатории жизнь брата буквально поставили на кон в обмен на жизни нескольких незнакомых ему людей, но Эд так и не решился провести решающее преобразование. Теперь Ал с ним, живой и полноценный, и чтобы так случилось, пришлось преодолеть трудное испытание. Сейчас уже неизвестно, будет ли Эдвард так же колебаться, попади в аналогичную ситуацию. И кто бы что ни говорил, а он не видит ни малейшей заслуги в прикреплении души Ала к неживому доспеху. Другие могут удивиться его самообладанию или похвалить за мастерство, а по его мнению это была вынужденная мера, на которую ради близкого человека пошёл бы любой.
Если говорить о людях, которыми Эд дорожит, то начать следует с его матери. Триша Элрик. Она давно мертва и больше не может помочь сыну с преодолением жизненных препятствий, налетать на которые у него талант. Но её светлый образ парень пригрел у самого сердца и пронёс через года, как одно из самых солнечных воспоминаний. Ему омерзительно думать, что их с Алом грех принял её внешность и унаследовал обрывки её памяти, и постыдно вспоминать, как раскапывал её могилу, чтоб уничтожить этот самый грех. Он лишь отчаянно надеется, что она простила бы его за это двойное осквернение, если б знала.
Альфонсо. Эдвард до чёртиков привязан к нему и даже не пытается это как-то скрыть. Надо сказать, данное обстоятельство порой может сыграть с ним злую шутку: вспомнить хотя бы инцидент в пятой научной лаборатории.
Отношения между Элриками тёплые и доверительные, хотя совсем без конфликтов из-за упрямства старшего не обходится. Ал с раннего детства почти не называл его по имени, и теперь у Эда выработался рефлекс одёргивать его, если вдруг случайно ляпнет. Пусть другие сколь угодно его оскорбляют, сравнивают с собакой или называют коротышкой, а “Эдвард” из уст брата режет слух так, что зубы сводит.
Эд твёрдо убеждён, что покуда он – старший, то должен подавать Альфонсо пример стойкости. К этому он приходил после каждой неудачи в их длительных поисках философского камня. И после каждой же неудачи он обязательно говорил нечто жизнеутверждающее и, собрав волю в кулак, настырно двигался дальше.
Наблюдая за запертым в доспехах братом и слушая его откровения о таком существовании, парень на протяжении нескольких лет гложет себя за результат человеческого преобразования. Это привело к категоричному принципу: он, Эд, жаловаться на мелкие неудобства не имеет права. И пусть на улице холод, а в гостинице отключено отопление – он будет убеждать Ала, что в номере на самом деле тепло. Это как раз один из примеров открытой лжи, на которую он может пойти с чистой совестью. Сейчас у Альфонсо снова есть живое тело, и старший надеется, что сможет поставить его на ноги обеспечить брату беззаботную жизнь.
Помимо брата у Эда есть семья Рокбеллов, Уинри и Пинако. Первая приходится Элрикам подругой детства и по совместительству является механиком автоброни Эдварда. В связи с этим устраивает ему регулярные головомойки из-за не менее регулярных поломок искусственной конечности. Парень стойко переносит эти экзекуции, потому что прекрасно понимает: Уинри не из-за брони шумит, а из-за обстоятельств, при которых она сломалась. Ведь явно не в уличной давке ему вдребезги разбивают руку. И чтобы лишний раз не тревожить нервную систему впечатлительной Рокбелл и не втягивать её в свои проблемы, Эд наделяет её лишь необходимым минимумом информации об их с Алом делах. Хотя в момент, который кажется ему критичным, Эдвард может поделиться с ней долей своих переживаний и спросить совета, как это было после посещения всё той же пятой лаборатории.
Вторая, Пинако Рокбелл, приходится Уинри бабушкой. Эд частенько с ней пререкается из-за мелочей, причём обе стороны позволяют себе не стесняться в выражениях, но на самом деле юноша благодарен ей за неоценимую помощь, которую она оказывала ему и младшему. Она взялась опекать их с Альфонсо после смерти мамы, она в роковую ночь трансмутации обработала раны ему, истекающему кровью, и она же любезно предоставляет братьям в распоряжение пару комнат, когда они заглядывают в Ризембург. Недаром Эд настолько к ней привык, что зовёт бабулей. НО он был бы очень рад, если бы она перестала отпускать замечания по поводу его роста. Быть может, тогда старший Элрик меньше бы ершился в её присутствии.
Ещё одна женщина, сыгравшая в жизни Эдварда решающую роль – его учитель алхимии, Изуми Кёртис. С самого детства она своими суровыми методами внушила мальчишке некое подсознательное опасение к своей персоне. При этом он восхищается её выдержкой и несгибаемой волей: она знает, что неизлечимо больна и что каждый плевок кровью помаленьку сокращает её жизнь, но имеет в себе силы двигаться по оставшемуся пути с высоко поднятой головой, помогает соседям и объясняет прописные истины алхимии чужим детишкам. И не взирая на её строгость, Эд точно знает: Изуми – человек справедливый и надёжный. К ней можно обратиться за советом. Если она решит, что нерадивые ученики сами виноваты – надаёт тумаков, но поможет обязательно.
И завершает список приближённых к Эду людей его непосредственный начальник полковник Рой Мустанг. Отношение к нему за годы сотрудничества у парня сложилось весьма и весьма неоднозначное. Военный подал идею, как исправить последствия преобразования человека. Он же состряпал им с Алом легенду, что оправдала их внешний вид в глазах других армейских. И он же от времени обеспечивал братьев информацией, которая могла помочь им в их поисках. И при всём этом он открыто демонстрирует снисходительное отношение к Эду, то и дело изящно его поддевая по поводу разнесчастного роста Элрика или его мелких неудач на службе. А Эдвард ведь взрослый, он терпеть не может, когда с ним не считаются. Из-за статуса и грандиозных целей Мустанга юный алхимик долго не решался до конца ему открыться, но встреча в лесах за Ризембургом разрешила эту проблему. Да, Мустанг треплет ему нервы и да, Эд бы с радостью съездил ему в челюсть своей могучей правой, но пока лучше потерпеть, ибо помощь он может оказать непомерную.

Пробный пост
Это случится сегодня.
- Начинаем, Ал.
В окна лупит дождь. Эд припал к полу и подумал, что с этой ночи ливень станет его самой любимой погодой.
Столб золотистого свечения свернулся воронкой и взвился к потолку. Он всё ширился от середины, расходился к краям круга, а Эд смотрел на него восторженными глазами и не мог вспомнить, как дышать. От мерного гула трансмутации дрожит воздух.
У нас получится.
Плохое не может быть таким ярким и светлым, всё обязательно получится. И мама снова похвалит их за успех, а соседи будут удивляться, до чего у неё умелые дети. Сердце пойманным в силки зайцем колотится в груди. Ещё всего несколько минут - и они заживут, как раньше.
Мы сможем то, чего не смог отец.
Реакция внезапно полыхнула агрессивным красным и сменилась на фиолетовый. Эд растерянно осматривается, не смея отнять руки от пола. Где-то звякнуло разбитое стекло. Сердце подскочило к горлу.
- Брат? Что-то не так!
Он не понимает. Он проверял данные, много раз проверял, всё должно быть правильно. Бросает в холод, когда у Ала ярким белым расщепляется рука. Виску щекотно от капли пота.
Нет.
Ногу обожгло кипятком. Эд успевает только глянуть на неё, а потом сознание прорезает дикий крик. Ала затягивает в середину.
Нет!
Он заставляет онемевшее от ужаса тело двигаться, ползёт к брату. Внутри круга могильный холод. Кровь стынет в жилах от воплей.
Ал!
Эдвард подаётся вперёд, тянет руку, и уже чувствует: даже если успеет, помочь не может. Это лицо и эти умоляющие глаза не раз явятся в ночных кошмарах.
Ал!
Не успел. Пальцы Альфонсо растворились в сантиметре от его.
Разом стало белым-бело. В ушах ещё стоят крики брата. Где он? Его затянуло в похожее место?
Тёмная аура очертила Его силуэт - Эд подобрался, когда его заметил. Он назвался Истиной. Был насмешлив и тошнотворно спокоен, когда Врата за спиной ребёнка распахнулись и маленькие чёрные руки потащили его внутрь.
Я не хочу!
Он брыкался и цеплялся за створки, но неизвестная сила легко преодолела это сопротивление. Перед ним вились спиралеобразные ленты, и каждое изображение на них врезалось в память. Впивалось в неё подобно острым иглам и оставалось там, как глубокая заноза. Голова будто раздиралась ими на части.
Хватит! Мне же больно! Отпустите!
Здесь были люди, которых он знал. Здесь были сотни и сотни алхимических формул. Здесь была его жизнь. Здесь были Знания.
Хватит! Моя голова лопнет!
И тут он увидел её. Женская фигура на фоне слепящего золотого. Мама. Он точно знал, что это она, он сможет вернуть её, если дотянется.
Отпустите!
Странные существа облепили его, не пускают, когда он так старается вырваться. Женщина тянет к нему руку.
Мама!
Всё прекратилось. Эд снова оказался перед Вратами. Весь взмокший и потерянный, он наблюдал, как они закрываются. Из их пустоты на него большими синими глазами смотрели души умерших. Кровь стучала в висках. На створках была изображена незнакомая конструкция из десяти соединённых линиями кругов. В самом нижнем значилась надпись "Adonai".
Входная плата исчерпала себя. Левую ногу отщепило от тела.
Тёмная комната. Эд перехватывает рукой над коленом и орёт долго, надрывно. До хрипа. Боль в открытой ране ни в какое сравнение не идёт даже с зубной. От неё перехватывает дыхание и свербит в носу, от неё дерёт глотку воплем и застилает глаза слезами. Лучше б он просто умер.
Мама?..
Эд резко смолкает, вспомнив о ней. Она поможет. Он поднимает взор от пола. Чувствует, как нервически дрожит веко под глазом.
Нет...
Видит искалеченное существо со вскрытой грудной клеткой и горящими сиреневым глазами. Снова кричит так, что закладывает уши. Теперь уже не от боли - от отчаяния. Это существо не может быть его матерью.
Ала нет. Эд понимает это, когда осматривает комнату. Нигде нет, он не вернулся оттуда. Они забрали его целиком. Забрали.
Верните...
Сознание заволакивает туманом. Сквозь него Эд слышит свою брань и крики, чувствует твёрдый пол под локтями и животом.
Верните.
Тяжёлые доспехи с металлическим лязгом грохнулись на пол. Эд знает, что надо делать. Те ленты во Вратах подсказали ему. Заставили понять.
Верните его немедленно!
Крови с ноги натекло много, Эдвард тяжело утирает слёзы о рукав на плече и макает в неё палец. Рука дрожит, но он старается это унять. Печать должна быть чёткой. В ушах стоит собственный скулёж.
Ногу, руки или сердце... Всё забирайте, но верните его. Верните моего брата!
Яркий свет от нового преобразования слепит глаза, и знакомое золотое пространство облепляет его. Эд чувствовал навалившуюся на тело тяжесть, и как правое плечо взорвалось болью. Он видел Ала совсем недалеко впереди, но не смог понять, успел к нему или нет.
Когда способность хоть немного мыслить вернулась, он уже был в комнате. Совершенно измотанный и забитый, не имеющий сил даже хныкать. В прорезях для глаз доспешного шлема красноватым засветилось два огонька. Тогда до Эда дошло: он успел. Дотянулся.
- Прости меня, Ал...
Он зажимает плечо рукой через рукав и облизывает сухие губы. Хочется утереть глаза. В них будто песок попал и режет.
- Брат! Что это со мной? - Голос Ала эхом отдаётся в корпусе доспеха. - И... Где твоя рука?
Эд кряхтит, опирается спиной о ладонь младшего. В ушах звенит и саднит горло.
- У меня была только она... - Сипло и неровно. - Я ничего не смог сделать...
В окна по-прежнему колотится ливень. Отныне он у Эда будет самой нелюбимой погодой.

Способности:
Алхимическая база: Уровень 3. Мастер алхимии.
Алхимия без круга преобразования.
Государственный алхимик
Летун. Уровень 2. Любитель.
Мастер боевых искусств: Уровень  1. Новичок.
Лунатизм.

Связь с вами: Скрытый текст: Для просмотра скрытого текста - войдите или зарегистрируйтесь.

Как узнали про нас? Уф, в первый раз увидел ссылку в чьём-то профиле на Фикбуке. А интерес как таковой вызван уже благодаря Альфонсо.